Люди в колесе истории

Общество

Люди в колесе истории

Анна Дмитриевна Щеколдина-РакитинаПостоянная читательница «Орловской среды» Маргарита Аркадьевна Ходырева хорошо известна в Орле как человек с активной гражданской позицией — на протяжении многих лет она отстаивает права пенсионеров и инвалидов — в том числе и с помощью прессы. Но на этот раз она предложила нашей редакции другую тему, поделившись с нами уникальными историческими документами: Маргарита Ходырева позволила изучить нам две полные копии уголовных дел 1937 года. В этот страшный год были репрессированы ее отец и бабушка.

Мир

Маргарита ХодыреваВнучка колчаковского офицера и дочь репрессированного Маргарита Аркадьевна Ходырева получила полные копии уголовных дел своих близких практически чудом. Ведь даже в конце 80-х-начале 90-х, когда шла массовая реабилитация, когда разрешено было приоткрыть архивы, и о репрессиях рассказывали правду, родственникам выдавали всего три листа с информацией. Помогли хорошие отношения с людьми — знакомый знакомого знакомых…

Теперь для Маргариты Аркадьевны — это, возможно, самые дорогие документы. А еще подлинные дореволюционные фотографии, удивительным образом сохранившиеся в горниле войн и трагедий двадцатого века.

Получилось так, что об истории своей семьи она узнала, в основном, из тех самых уголовных дел — рассказывать о таких вещах детям было не принято.

Корни Маргариты Аркадьевны в Сибири, ее бабушка и дедушка по отцовской линии жили в селе Болотное Томской губернии (теперь райцентр в Новосибирской области). Они были классическими представителями дореволюционной интеллигенции.

Дед Тихон Ильич Ракитин, сын священника, преподавал в гимназии. Он был одарен музыкально — играл на скрипке, духовых инструментах, пел в церковном хоре. Бабушка Анна Дмитриевна Щеколдина-Ракитина происходила из семьи часовых дел мастера, была фармацевтом, владела собственной аптекой в Болотном. Когда они поженились, ей было уже за тридцать — это был ее второй брак. Первый муж Анны Дмитриевны — болотовский врач Щеколдин — рано умер от туберкулеза. Молодой вдове досталась в наследство аптека. Еще при жизни мужа она получила фармацевтическое образование. Энергичная, сильная, умная, красивая, она смогла расширить и укрепить дело после смерти супруга, а преподаватель Ракитин был одним из ее покупателей-пациентов… В 1915 году у них родился сын Аркадий.

Война

Во время гражданской войны Тихон Ракитин примкнул к Колчаку, стал белым офицером. В уголовном деле Анны Дмитриевны есть протокол допроса некоего Павла Филиппова, более напоминающий донос, где говорится «… ее муж Ракитин Тихон — бывший колчаковский офицер, в 1918 году во время захвата власти Колчаком принимал активное участие в захвате власти и аресте руководителей совдепа. После разгрома колчаковщины бежал за границу и там находится по настоящее время». Действительно, после поражения Колчака следы Тихона Ракитина теряются, он просто исчезает. Один Бог теперь знает, что тогда случилось на самом деле, и почему семья не последовала за ним. К тому времени, как значится в анкете арестованного, подшитой к делу, Анна Дмитриевна имела в собственности, кроме аптеки, два двухэтажных дома, двух лошадей и корову, использовала наемный труд. Тот же Павел Филиппов ядовито замечает, что «Щеколдина-Ракитина жила роскошно».

Анна Щеколдина-Ракитина с сыном АркадиемАптеку у Анны Дмитриевны, конечно же, отобрали, отобрали и большую часть собственности. Однако женщину это не сломило. Чтобы выжить, она занялась сельским хозяйством. Из уголовного дела: «До 1929 года в собственности имела корову, лошадь, дом», «держала батраков круглый год». Анна Дмитриевна была признана «кулаком» и, соответственно, «раскулачена» с поражением в правах — ее лишили права голоса.

Она уехала из Болотного, где оставались ее сын и престарелая мать, в Новокусковский район, чтобы не подвергать опасности их и избежать «выселения кулачества». В 1931 году ненадолго вернулась, однако, как следует из протокола допроса, «чувствуя, что будут выяснять», собралась и уехала в село Ужур, а потом устроилась на работу на станцию. Анна Дмитриевна стала заведующей станционными аптекой и амбулаторией. В Ужуре вместе с сыном и матерью она жила до 1937 года.

Репрессии: сын

Первым, 21 февраля, арестовали сына, 22-летнего Аркадия. В то время он работал бригадиром автоматного цеха ужурского паровозного депо. Его подозревали в участии в троцкисткой организации, которая развернула свою подпольную деятельность в ужурском депо под началом мастера Жукова, саботаже и контрреволюционной деятельности.

Все кто ждет победы переходим на сайт ПЕРЕЙТИ

В материалах дела глухо говорится, что поводом стал некий скандал с ремонтом паровозов. Из-за нехватки запасных частей юному бригадиру под нажимом руководства приходилось снимать запчасти с одного паровоза и переставлять на другой. Куда девались запчасти, которые должны были поставляться в депо, остается только гадать.

Следствие по делу Аркадия Ракитина длилось больше года, что для времени, которое называют пиком репрессий, — весьма солидный срок. Его осудили на 10 лет лишения свободы только 16.07.1938-го. Чего стоило следователям получить признание, а парню — продержаться так долго, можно узнать из жалоб и обращений о пересмотре дела и незаконном приговоре, которые упорно писал молодой человек в разные инстанции.

В одной жалобе читаем: «…показания о реальном положении фактов не приняли во внимание и, применяя угрозы, зуботычины, подзатыльники и всяческие издевательства, принуждали меня подписать ложный протокол. И в конце концов я в течении пяти суток не выходил из кабинета и был доведен до состояния полного непонимания всего происходящего. Я в полуобморочном состоянии, избитый, лежа на полу, подписал ложные протоколы. Оправясь в камере, я написал заявление прокурору об отказе от подписанного протокола, которое попало к следователям. Я был вызван на допрос, где вторично подвергся зуботычинам и издевательствам… Очевидно, судебное разбирательство, продолжавшееся 30-35 секунд не в состоянии было разобрать суть дела по существу».

Во второй: «Снабжение запчастями для паровозов было очень плохое. Вместо требуемых частей присылали другие. Благодаря такого безобразия приходилось по распоряжению мастера Жукова снимать части с паровоза на паровоз, чтобы не вызвать задержки поезда». Здесь же боль молодого человека, который не по собственной вине оказался выброшенным из нормальной жизни: «В моем прошлом есть черное пятно, которое преследует меня со школьной скамьи до настоящего времени. Я трехлетним мальчиком остался без отца, его не помня. Неужели я должен быть ответственным всю жизнь за отца, который был якобы колчаковским офицером. По той же причине был исключен из комсомола, работая слесарем, был уволен с работы, а затем подвергся травле».

И Аркадий Ракитин добился своего: «постановлением оперативно-транспортного отделения ст. Ужур от 30.08. 1941 года уголовное дело в отношении него было прекращено за недостаточностью улик для предания суду». На фронт его не взяли, по словам Маргариты Аркадьевны, потому что он был левшой, зато с распростертыми объятиями приняли назад на работу в депо — мужские рабочие руки тогда были очень нужны.

Репрессии: мать

Семья Ракитиных в мае 1946 гАнну Дмитриевну Щеколдину-Ракитину, которой тогда было уже 54 года, арестовали 26.05.1937 года. В ее деле есть документы, которые отсутствуют в деле Аркадия, — справка о контрреволюционной деятельности, протоколы допросов обвиняемой и свидетелей. «Щеколдина-Ракитина среди медицинских работников проводит явно контрреволюционную работу. Распространяет слухи о том, что на железной дороге предполагаются массовые репрессии со стороны органов НКВД. Среди работников амбулатории Щеколдина-Ракитина говорила: «Дураки троцкисты травят по одному, взяли бы стрихнину в аптеке и сразу бы всех вождей уничтожили».

В протоколах допросов, обыска, анкете арестованного — жизнь этой сильной женщины, которая, судя по всему, устала бороться. И вся ее биография становится отягчающим обстоятельством. Она согласилась со всеми предъявленными ей обвинениями. «Во мне осталось враждебное отношение к Советской власти и в особенности к политике ВКП (б), где я, Щеколдина-Ракитина, использовала всякий неудачный момент, в части, как я это считаю, коллективизацию, что у власти евреи, что свободно мыслящим людям не дают свободно говорить, а если кто и скажет правильно об отрицательных моментах политики ВКП (б) и Советского правительства, того немедленно арестовывают и сажают».

Правда, в составе семьи при допросе она назвала только мать, о существовании сына попыталась умолчать.

17.10.1937 года Анну Дмитриевну приговорили к пяти годам лишения свободы и пяти годам поражения в правах. Отсидела она, как говорится, от звонка до звонка, и из материалов дела неизвестно, пыталась ли смягчить свою участь.

Вернулась в середине 1942 года в старый дом в Ужоре, куда сын уже привел молодую жену, скоро родились внучки. Маргарита Аркадьевна рассказывает, что бабушка скупо расточала ласки, но на ней держался весь дом.

Старые, в том числе и еще дореволюционные, но прекрасно сохранившиеся снимки своих родных Маргарита Аркадьевна бережно хранит в семейном архиве: эти фотографии да еще материалы уголовных дел — то немногое, что осталось в память потомкам от одной миллионов русских семей, попавших под неумолимое колесо истории.

Елена Маслова

Все кто ждет победы переходим на сайт ПЕРЕЙТИ
Оцените статью
Орловская среда
Добавить комментарий