В мятежном городе Герате

Общество

В мятежном городе Герате

В мятежном городе Герате

15.02.– годовщина окончания вывода советских войск из Афганистана. В истории нашей страны эта война до сих пор остается незаживающей раной. Как и в душах ее участников. Иван Иванович Пахомов знает об этой войне не понаслышке. Два года он прослужил в одном из самых опасных районов Афганистана.

Привык к ребятам

Осенью 1968 года молодой тренер дворца спорта «Трудовые резервы» Иван Пахомов задержал маньяка-насильника. Преступник напал на очередную жертву, когда на крик женщины прибежал молодой человек. Он смог задержать злоумышленника до приезда милиции. Оказалось, на счету у маньяка больше двух десятков эпизодов.

Тогда один из приехавших на место происшествия милицейских чинов посмотрел Пахомову в глаза и сказал: «Приходи работать к нам – ты прирожденный опер».

– Тогда работать в милиции было очень почетно и даже романтично, – улыбается Иван Иванович. – Я даже поверить не мог, что мне предстоит туда попасть, да еще и потому, что я «прирожденный».

К 1984 году Иван Пахомов дослужился до звания майора и занимал должность замначальника Орловского райотдела.  Тогда и выяснилось: для того чтобы стать подполковником, надо «съездить в Афган»…

Пахомов прятаться от трудностей не привык. Рапорт написал быстро: «В связи с тем, что имею теоретический и практический опыт работы, прошу направить меня в Афганистан для оказания братскому народу интернациональной помощи». Эти строчки он помнит дословно до сих пор.

– Мне сказали: «Поедешь на год в качестве советника», – рассказывает Иван Иванович. – Я гордо галстук так поправил: советовать буду! Приехал в Москву, там сказали: «Вы знаете, два дня назад было заседание ЦК партии… Едете не на год, а на два года». Здесь же оказалось, что о «советах» речи не идет. Так как я работал в розыске, отправили меня в разведку.

В 1985 году Пахомов прибыл в афганский город Герат.  Его называли «Мятежный Герат» – там  было неспокойно. Служба настолько трудная, что, отслужив год, офицер получал «привелегию»:  для прохождения дальнейшей службы  он получал право выбрать любую афганскую провинцию на свое усмотрение.  А в Афганистане были такие провинции, где и слова «душман» не слышали.

Но после отпуска Иван Иванович снова вернулся в Герат. Начальство покрутило пальцем у виска, а он ответил:

– Привык к ребятам. Чужую пулю  не поймаешь, а своей – не миновать…

Второй день рождения

В первый год службы Пахомов занимался исключительно разведкой: определением местонахождения банд и проведением войсковых операций. Об этих операциях он рассказывать не любит. То ли считает, что это рутина и ничего интересного тут нет, то ли наоборот – не хочет делиться страшными воспоминаниями. А может,  по привычке разведчика соблюдает режим секретности? Самая короткая операция длилась не меньше 5 дней, чаще – 15-20. Здесь пули в буквальном смысле свистели у виска.

– Я не считал, сколько раз мог там погибнуть, – пожимает плечами Иван Иванович. – Но не так страшно рисковать жизнью самому, как терять друзей.

Навсегда запомнил Пахомов день 24.10.1985 года. Должны были поехать на задание.  Офицеры сели в машину, водитель Абиб уже выжимает сцепление. Вдруг подбегает солдат и говорит в окно:

– Иван Иванович, у генерала какие-то сомнения относительно координат, он просит тебя зайти.

Все кто ждет победы переходим на сайт ПЕРЕЙТИ

УАЗ уехал без него.

– Только подхожу к порогу генерала, как он мне говорит: «Ну что, с днем рождения тебя, майор… Ребята твои погибли – наехали на фугас». Мы с ним подъехали к месту взрыва. От машины осталась груда искореженного железа. Погибли майор Толик Лозовский, буквально накануне ему исполнилось 30 лет, и подполковник Володя Селиванов, 38 лет. Сила взрыва была такая, что один улетел на 30 метров, другой – на 50. Володя еще стонал. Я как увидел его разорванный живот – подумал: «Господи, дай ему скорей умереть!» Мы его – на плащ палатку и повезли в госпиталь. Проехали несколько метров – и он умер. Я сам их обмывал… –  Пахомов сглатывает комок в горле. – Мулла что-то шептал над ними. Я перекрестился: «Господи, Царство им Небесное». Ребята на меня смотрят, как на чудака. Да и ладно. Заколотили их тела в ящики из неструганных досок – в Афгане и доску было сложно найти – и отправили в Кабул, а оттуда в цинковых гробах они отправились по домам. Один – в Ворошиловград, другой – во Львов.

Как-то Пахомов присутствовал на крупном совещании в местной мэрии. Здесь собрались высокие советские и афганские военные чины. Майор Пахомов был самым младшим по званию. Зал располагался над большой аркой в здании, под ним был широкий проезд.

– Вдруг входит афганец и что-то шепчет своему генералу. Переводчик переводит: «Под нами «Тойота», начиненная взрывчаткой. Примерно минут через пять  она должна взорваться». Я на часы, потом – на командующего: «Разрешите выполнять?» Он мне: «Действуй, майор!» Зацепили  «Тойоту» за БТР на трос, вывезли из города за четыре минуты. Стоим 15 минут – не взрывается. Подходить нельзя, отдал приказ выстрелить в багажник из пулемета. Взрыв был такой, что на месте машины осталась глубокая воронка. Возвращаюсь в зал. Там стоит такая тишина, что слышно дыхание. На меня смотрят так, как будто я вернулся с того света.

Поцелуй врага

По словам Ивана Ивановича, военная операция – это не так страшно и опасно, рядом друзья. По-настоящему опасно ходить на переговоры с бандитами.

На второй год службы он стал парламентером. К тому времени он в совершенстве говорил на фарси, но переводчик ему все же полагался.

–Идешь в логово врага, один, оружие сдаешь на входе. Не знаешь их настрой, не знаешь, возвратишься оттуда или нет и каков будет результат переговоров. Но у меня ни одного провала не было. Никогда к окну не садился, садился спиной к глухой стенке, чтобы дверь была в зоне видимости. Афганцы – народ очень проницательный. Им достаточно посмотреть на человека, чтобы понять, чего ты стоишь, чего ты хочешь и что у тебя в душе. Если их бояться, ничего не добьешься, можешь даже погибнуть. Приезжаешь обычно напыщенный такой, серьезный. А если переговоры прошли хорошо, на прощание с ними целуешься и руки пожимаешь. Иначе обидишь. Со сколькими главарями афганских банд перецеловался!

Как-то надо было договориться со старостой вражеского кишлака, чтобы пропустил колонну советских солдат. Душман выставляет условия:

– У меня под ружьем 800 человек, не считая женщин и детей. Условия такие: чтобы ваши солдаты шли и смотрели друг другу в затылок, ни шага, ни взгляда в сторону – иначе снайпер снимет. Взамен мне нужно 12 мешков муки.

Пахомов условия принял. Колонна прошла без боя. После еще один мешок Иван приложил сверху – как бы лично от себя. В ответ главарь прислал несколько коробок с дорогим алкоголем. Восточный менталитет.

Вообще отношения с мирными жителями складывались, по словам Ивана Ивановича, неплохие.

– Мы же с ними делились, чем было. Что бы там ни было, помнили про интернациональный долг. Одному я, например, сапоги свои яловые подарил, другому – брюки, третьему – рубаху. И продуктами с ними делились. Бывало,  идет мимо  афганец и смотрит чуть ли не в рот. Подзываешь его, даешь что-нибудь, кланяется: «Ташакур, ташакур», то есть «спасибо». Хотя были такие, кто днем с тобой чай пьет, а ночью может в тебя стрелять.

За два года службы Пахомов получил несколько грамот Министерств обороны СССР и Афганистана, несколько наград, среди них – орден Красной Звезды.

– Я думал, что меня с оркестром встретят в Орле, – улыбается он. – Хорошо еще, что попал на прежнюю должность…

Почти всю жизнь Иван Иванович посвятил службе в органах внутренних дел. Сейчас, после выхода на пенсию, он возглавляет совет ветеранов.

– Раньше удивлялся, как ветераны Великой Отечественной вспоминают войну в таких подробностях через столько лет. С тех пор, как я сам вернулся из Афгана, уже 25 лет прошло. А до сих пор все помню так, словно это было вчера…

Елена Маслова

Все кто ждет победы переходим на сайт ПЕРЕЙТИ
Оцените статью
Орловская среда
Добавить комментарий