Люди идут по свету

Люди идут по свету

Владимир Балаганский – геолог, представитель профессии, которая в советское время считалась одной из самых романтичных. Да и сегодня она является символом дальних странствий, выдержки, настоящей мужской дружбы и силы духа. И в контексте долгожданного пуска платформы «Приразломной» она снова на повестке дня. Владимир Балаганский рассказывает «Орловской среде» о том, как живут и работают геологи сегодня.

Особенности национального бизнеса

Надо сказать, что мечта стать геологом и путешествовать в самые труднодоступные уголки Земли появилась у Владимира еще в начальной школе, потому что, как многие советские дети, «нужные книги в детстве читал». Так выросли целые поколения настоящих людей.

– Как только я научился читать, погрузился в книги с головой, – рассказывает он. – До сих пор жизни без чтения себе не представляю. Так вот, еще в первом классе мне попалась книга российского геолога и путешественника Обручева «Плутония». Здесь, как говорится, я и пропал – романтика дальних странствий захватила целиком и не отпускает до сих пор.

Учился Владимир Балаганский в Воронежском государственном университете, затем в аспирантуре в Санкт-Петербурге, где потом долгое время жил и работал. После того как обосновался в Орле, он продолжает сотрудничать с питерскими коллегами. Хотя сегодня работа геолога – это работа по контракту и, если ты зарекомендовал себя как хороший специалист, заказчик-работодатель найдет тебя в любой точке света.

Уже 25 лет Владимир занимается разведкой новых месторождений и анализом того, как их разработка будет влиять на экологию. География путешествий – самая обширная: Дальний Восток, север европейской части России, Карское море, Новая земля, пустыни Прикаспия. Владимир работает с месторождениями нефти, алмазов, медно-никелевых руд и многих других.

Сегодня довольно часто приходится сотрудничать с иностранными инвесторами, которые, при значительном участии российского госкапитала, разрабатывают недра на нашей территории.

– Честно признаться, работают они довольно, для понимания русского человека, своеобразно, – рассказывает Владимир. – Очень любят предварительно все обсуждать. Очень – это мягко сказано. Если подготовка к проекту в западной компании занимает три месяца, мы вполне могли бы сделать ее за месяц. Каждое утро и каждый вечер – совещания. Уже в экспедиции каждый вечер ты обязан писать отчеты о проделанной работе… По этой причине география моих путешествий распространяется не только на «медвежьи углы», но и на европейские столицы. Как-то месяц жил в Лондоне, пока шло обсуждение проекта. Один мой коллега не выдержал тогда – уехал оттуда: «Сколько можно обсуждать и анализировать? Все это можно решить за неделю! Не могу я так больше!». А мне что? Мне очень нравится Лондон. Особенно инфраструктура для велосипедистов. Поднимешься на рассвете, сядешь на велосипед и по этим дивным велосипедным дорожкам сделаешь десяток километров – никого нет, птички поют, красота, чистота… В последнее время довольно много приходится работать с Китаем, эта страна мне тоже невероятно нравится – приезжаю туда с удовольствием каждый раз. У них тоже довольно интересные особенности ведения бизнеса. К примеру, даже если они работают в восточном Казахстане, все оборудование, вплоть до последнего винтика, до самой обычной ручки привозится из Китая.

По словам Владимира, в последнее время заметно, что Китай все больше наращивает свое экономическое присутствие в прикаспийских нефтяных районах восточного Казахстана, которые традиционно были зоной российских интересов. Просто Китай предлагает за месторождения такие цены, от которых ни Казахстан, ни Россия отказаться никак не могут…

Про Путика и белых медведей

Собственно, работа геолога – это несколько месяцев жизни в экстремальных условиях, в палатке, в небольшом коллективе. Каждый день геолог проходит по 20-25 километров, отбирая пробы, анализируя местность и так далее. Присутствие глубоко под землей пластов полезных ископаемых он может предположить по малейшим признакам на поверхности – составу веществ в верхней породе, растительности и даже – по составу почвы. Иногда приходится работать по колено в воде, пользуясь специальными лотками вроде тех, которыми в американских фильмах про золотую лихорадку старатели моют золото, для поиска в реке веществ, указывающих на наличие полезных ископаемых.

Если стоит хорошая погода, геологи стараются использовать это время с максимальной эффективностью, поэтому выходные у них бывают только в дождь. Так что дождя иной раз, после целого месяца солнца, ждут с нетерпением!

Так как Владимир очень много работал в русской Арктике, историй про встречи с белыми медведями у него в запасе немало.

— На данный момент по международным конвенциям белых медведей нельзя убивать, –рассказывает он. – Даже на первый взгляд стало заметно, что численность их увеличилась – в последнее время такие встречи происходят все чаще. Вот на Новой Земле был, пожалуй, самый яркий случай. Как-то рано утром просыпаюсь в палатке от того, что в лагере кто-то гремит посудой, шуршит полиэтиленом. Товарищи сначала усомнились в том, что белый медведь подошел так близко к человеческому лагерю. Однако через минуту над палаткой нависла громадная тень… Выходим, за палаткой сидит медведь собственной персоной. Причем сидит, как человек, положив лапы на пузо, и благодушно на нас смотрит. Это мы потом поняли, почему он был так благодушен. Среди наших запасов было 20 кг отличного голландского сливочного масла. А жирная пища для белых медведей – самое лучшее лакомство. Сожрал все масло подчистую, вряд ли у него в жизни был или будет когда-либо еще такой праздник… Но белый медведь – это махина примерно в 800 килограммов с клыками в человеческий палец. А я был руководителем экспедиции – у меня люди. Надо медведя отгонять. Выпускаю в него сигнальную ракету. Медведь сидит спокойно, как сидел, и только когда она оказывается у него перед самой мордой, поднимает лапу и отбивает ее в сторону как бейсболист мячик – отмахнулся от нее, как от мухи, такая реакция у него. Пришлось взять карабин, сделать несколько выстрелов над головой медведя. И только тогда он спокойно, не теряя достоинства, как бы нехотя поднялся и побрел прочь. С тех пор он, правда, прикормился к нашему лагерю – повадился наведываться в помойную яму, так что пришлось его прогонять с помощью вездехода. Это ведь очень опасно, ты не знаешь, когда придет медведь – вполне вероятно, что и ночью, когда ты спишь… Там, на Новой Земле , солдаты из военной части прикормили медведя, уже фотографировались с ним, давали куски с рук. И во время такой кормежки медведь зацепил когтем и утащил солдатика. Так и не смогли спасти… Или вот был случай. У одного коллеги-геолога была огромная и умнейшая лайка по кличке Путик. Как-то возвращались мы в лагерь, вдруг Путик почуял белого медведя. А надо сказать, что эти огромные животные настолько хорошо маскируются, что среди абсолютно ровной тундры ты можешь его заметить только уже возле себя. Так вот, Путик залаял на медведя и побежал за ним. Сначала белый медведь убегал… Потом стал оборачиваться, чтобы понять, что за мелочь его преследует, когда понял, развернулся и побежал за Путиком. Путик, взвизгнув, бросился за защитой к хозяину… Картина: по тундре со всех ног бегут сначала огромный бородатый геолог, за ним – лайка Путик, а за ними – огромный белый медведь. Это сейчас нам смешно, а тогда было, мягко скажем, не до веселья. Но, слава Богу, Путик смекнул, что к чему и начал забирать в сторону, увел медведя подальше от хозяина в тундру, а потом вернулся целым и невредимым.

Геология и экология

Приходилось работать Владимиру и на недавно с такой помпой открывшейся «Приразломной». Это было еще в 1993-1994 годах. Уже тогда месторождение было разведано, и собирались открывать платформу. Владимиру с коллегами нужно было оценить и понять, как минимизировать воздействие разработок на окружающую среду. Поэтому он не понаслышке знает вопрос, который столь громко сегодня поднимает организация «Гринпис» о катастрофичных последствиях для экологии открытия «Приразломной».

– Пока от них я не слышал ни одного конкретного заявления. Мало говорить, что все будет плохо, стоит уточнить, как именно и отчего. А пока – только громкие акции, – говорит он. – Так что мне эта организация представляется более политической, чем экологической. Конечно, опасность разлива нефти есть всегда. Сколько таких было в том же Мексиканском заливе? Но сегодня, что бы там ни говорили, экологии добычи полезных ископаемых уделяется все больше внимания. По-другому просто никак. Чаще всего они исчерпаемы, а большая часть нынешних месторождений была открыта и начала разрабатываться еще в советское время. Сегодня, мне кажется, на геологоразведку в нашей стране выделяется крайне мало средств. По сравнению с прошлым – вообще не выделяется. А от начала геологоразведки до бурения проходит обычно очень много времени. Вот и приходится думать, как наиболее экологично и эффективно разрабатывать то, что есть.

Елена Маслова