ЗАБЫТЫЙ ПОЛК

ЗАБЫТЫЙ ПОЛК

26.04. исполнилось 25 лет со дня взрыва на Чернобыльской АЭС. Сегодня этот взрыв сравнивают с аварией на японской «Фукусима-1». Но по масштабам выбросов радионуклидов, по территориям, подвергшимся заражению, и людям, пострадавшим в результате взрыва, чернобыльская авария аналогов не имеет. Одно слово — самая страшная техногенная катастрофа ХХ века. По свидетельству очевидцев, в очаг взрыва пригнали умных японских роботов, они не выдержали и нескольких дней – сгорели. А люди, наши люди, выдержали и спасли не только свою страну, но и Европу от радиации. К памятной дате в российских городах готовились основательно: открывали памятники ликвидаторам, издавали книги. В нашей же области юбилей был весьма скромным.

Мы их теряем

Весь год чернобыльцы надеялись на то, что о них вспомнят. Всё-таки рисковали жизнью, спасали родину, все герои, грудью защитившие страну. …Тем горше разочарование. Грамота от архиепископа Пантелеимона, памятная медаль и концерт – всё, чего удостоились к памятной дате орловские ликвидаторы аварии, не считая губернаторской помощи от двух до пяти тысяч, выделенных к юбилею.

— К сожалению, памятник, о котором так мечтали наши чернобыльцы, власти не установили даже к такому юбилею! — не скрывает своего разочарования экс-председатель Союза «Чернобыль» Виктор Фомичёв. — Тот, который есть сейчас, в народе давно прозвали «печенью Строева». На него и смотреть-то стыдно и обидно! Мэр Орла Виктор Сафьянов обещал реконструировать памятник вплоть до замены, но воз и ныне там. Не издали и второй том книги о героях-чернобыльцах. А ведь многие ликвидаторы в первый том не вошли! Получается, о героическом подвиге ликвидаторов страшной аварии просто-напросто забыли…

Из уст чиновников звучит объяснение: на памятник и книги нет денег. Но денег нет почему-то только в Орловской области. В других областях, например в Белгородской, к чернобыльцам совершенно иное отношение. Члены семьи ликвидатора аварии имеют льготы на оплату коммунальных услуг, телефонной связи. У нас же льготы положены только самому ликвидатору. Между тем чернобыльцев у нас не так много, чтобы на них экономить. За время, прошедшее после взрыва, в Орловской области умер каждый третий участник ликвидации аварии! Из 1431 человека в живых осталось лишь 900 человек! 1400 человек-это три полноценных батальона или полк. При этом из 11 ликвидаторов, умерших в прошлом году, у семи были обнаружены онкологические заболевания. Одна из причин высокой смертности – несвоевременная диагностика. Зачастую онкологические заболевания протекают скрыто, и спасти человека, когда рак переходит в завершающую стадию, почти невозможно. По словам врачей, это только внешне чернобыльцы выглядят здоровыми людьми, внутри они давно «сгнили». К юбилею все наши чернобыльцы прошли диспансеризацию. Однако сами ликвидаторы говорят о ней с большой долей скепсиса. Дело, конечно, хорошее, только толку от одноразовой акции? По словам ликвидаторов, в больнице, как правило, им приходится лежать в коридоре. А врачи заявляют, что их пенсии хватило бы на личного врача!

— Почему бы нам не взять пример с Брянской области, где создана трёхуровневая система диспансеризации? – задаётся вопросом Виктор Фомичёв, — там первое обследование проходят в районе, второе – в диагностическом центре и третье – в клинической больнице. Ушла вперёд и Ивановская область. Здесь чернобыльцы периодически проходят осмотр хирурга-онколога и дважды в год – онкотестирование. В Орловской же области проблемы возникают и с диспансеризацией, и с обеспечением лекарствами. Стоит ли говорить, что пенсия в 20 тыс. рублей, которая у нас считается великой, почти полностью уходит на лекарства. Получить по соцпакету то, что нужно, чернобыльцы не могут. Именно поэтому почти все ликвидаторы от соцпакетов отказались.

Святая память

Накануне памятной даты экс-председатель Союза «Чернобыль» Виктор Фомичёв и председатель Заводской администрации Сергей Фоменков проведали своих друзей-чернобыльцев. В старый, полуразвалившийся домик на Знаменке приехали к полудню. У покосившегося забора нас встретила жена 64-летнего ликвидатора аварии Вячеслава Полякова — Александра Николаевна. С тех пор, как муж стал инвалидом, Александра – его глаза, ноги, руки и даже язык. Больного супруга женщина не оставляет ни на минуту.

— Ну, проходите, — предложила хозяйка, вытирая руки о фартук, — Вячеслав будет рад вас видеть.

В маленькой тёмной комнатке нас ждал съёжившийся мужчина в инвалидном кресле. Я обратила внимание на его ноги. Одну ему ампутировали. Вячеслав смотрел добрыми глазами, улыбался. Но поприветствовать не смог, протянул лишь долгое «уууууммм» и покачал головой. Из глаз инвалида потекли слёзы…

— То плачет, то смеётся, — горько улыбнувшись, пояснила Александра Николаевна, — помню, в молодости весёлый такой был, балагур-шутник, а сейчас и слова вымолвить не может, после двух инсультов совсем онемел. Мы с ним ещё понимаем друг друга, а вот в больнице – беда! Ни помощи попросить, ни позвать медсестру он не может. Беспомощный, как младенец! Поэтому в больнице всегда лежу вместе с ним.

В 1986 году Вячеславу было 40. Осенью ему пришла повестка, и в тот же день его увезли в неизвестном направлении. О том, где находится, семья узнала позже. В 30-километровой зоне Вячеслав Поляков отработал несколько месяцев: строил дорогу. Домой вернулся к новому году.

— За пару лет после Чернобыля муж из здорового мужчины превратился в дряхлого старика, — говорит Александра Николаевна, — в 93-м году ему ампутировали ногу… А через 10 лет, пережив два инсульта, совсем перестал говорить…

Со своим мужем Александра Полякова прожила и в горе, и в радости больше 30 лет. Ничего, что инвалид, ничего, что сам и поесть не может, зато живой, родной и любимый. Женщина не держит ни на кого зла. Больно только, что государство не ценит подвигов своих граждан.

-Когда Вячеслава забирали, никто не спросил, хочет он ехать или нет, пришли и увели, — вздыхает женщина, — а когда стал не нужен, государство о нём забыло…

Затем мы едем к 45-летнему Петру Рудневу в 909-й квартал. Едем, чтобы вручить грамоту и медаль. Завидев издалека низенький домик, Пётр Столяров указывает на мужчину на лавочке: «Вот он, наш Пётр, сидит, как всегда, на улице — ждёт жену!» Войдя во двор, вижу седовласого мужчину. Кажется, Пётр не обращает на нас никакого внимания. Сидит, опустив голову, молчит. Видеть ещё одного чернобыльца-инвалида, выброшенного из жизни, невыносимо больно. В горле стоит ком, накатываются слёзы.

— Он вам ничего не скажет, — говорит подоспевшая супруга Клавдия, — с трудом пару слов выговаривает — осложнение после инсульта.

Виктор Фомичёв долго объясняет Петру, что за грамоту ему привезли, цепляет на рубашку медаль. Инвалид покорно сидит, слушает, что ему говорят. Наконец, хозяйка приглашает нас в дом.

— Когда случилась авария, мужа забрали и увезли в посёлок за Чернобылем, — объясняет за мужа Клавдия, — работал шофёром, домой вернулся в январе. Спустя три года онемели ноги, в 91-м году случился инсульт, через четыре года – второй, после которого Пётр перестал говорить и получил первую группу инвалидности…

Рудневых государство «не обидело». Им выделили однокомнатную квартиру, в которой теперь живёт дочь. «Что толка от этой квартиры, когда муж едва спускается с крыльца? Здоровье же уже не вернуть!»

Действительно, при ликвидации той страшной аварии чернобыльцы жертвовали самым дорогим – собственной жизнью. Никакой спецодежды на ликвидаторах не было. От излучения защищали свинцовые пластины, прикреплённые на грудь и спину. Людей кидали в эпицентр радиации, как солому в костёр… А ведь уровень радиации в Чернобыле был в разы выше, чем на японской «Фукусиме-1». Однако если в Японии для ликвидации аварии задействовали всего несколько сотен добровольцев и гусеничные радиороботы, у нас страну спасали 600 тыс. человек! Обидно, что по сей день благодарность ликвидаторам аварии на Чернобыльской АЭС остаётся только на словах.

Анна Чикунова

27.04.2011г.