Это была война

Это была война

Когда Григорию Климовичу на митинге памяти у знака «Жертвам радиационных катастроф» вручали почетную грамоту, ему аплодировали больше всех. Потом говорили: «Вы к Грише подойдите, у него спросите – мировой человек».

В Чернобыльской зоне Григорий Климович работал три с половиной месяца. Офицер запаса, он руководил спасательными операциями в составе  бригады химзащиты.

– Нас называют «ликвидаторами», я предпочитаю слово «спасатели», – говорит Григорий Климович. – Именно этим мы там, в зараженной зоне, и занимались.

Например, Григорий Григорьевич руководил операциями по пылеподавлению. Там, в Чернобыле, обычная пыль несла смертельную угрозу. Просто прибивать эту пыль к земле – не такая уж простая задача.

– 30 градусов стояла жара. У меня была задача: на участке дороги в восемь километров постоянно должны были стоять лужи, – рассказывает Климович. – Осушил в ноль все окрестные болота и реки, тогда важнее всего было, насколько это возможно, сохранить здоровье людей.

Воду можно было пить только привозную, а ее не всегда хватало. Форма, которую носили ликвидаторы, по словам Григория Григорьевича, не пропускала не только воду снаружи, но и пот изнутри, а в ней приходилось работать сутками. Обязательно было носить повязку-«лепесток».

– Сначала противогазы надевали, но это была вообще катастрофа – там собиралась пыль, люди просто дышали радиацией.

Армейские палатки, в которых жили ликвидаторы, за день накалялись так, что входить в них было невозможно. Их постоянно поливали водой, чтобы можно было хотя бы спать. Кровати все тоже «фонили», хоть их накрывали пленкой и белье меняли несколько раз в день.

Мыться тоже приходилось много раз в день.

– Я лично принимал душ раз по 15 в день. Моешься, выходишь из сильно зараженного сектора, радиационная рамка срабатывает, возвращаешься – снова моешься, трешь, трешь себя… Ни один кусок мыла изводишь.

Техника насквозь пропитывалась радиацией. Ее свозили в специальный парк зараженной техники.

– Правда, по приказу командира мы туда через «колючку» лазили за нужными машинами и запчастями. «Как партизаны», – смеялись. Больше всего меня поразило, как много люди, которые там работали, улыбались, как будто все нормально, как будто так и надо, – вздыхает Климович. – Хотя обстановка была военная, да это и была война. Мы чувствовали свою ответственность за всех. Видели парн, который на митинге держал знамя?  Он дважды работал на крыше энергоблока, где от радиации ломались японские роботы. Мало кто до сих пор точно знает, какие дозы получил тогда. Дозиметры работали плохо, нам потом выдавали расчетные цифры. Многие уверены, что брали их просто с потолка.

Позже Григорий Климович участвовал в создании карты зараженных зон Орловской области.

– С закрытыми глазами могу нарисовать эту карту. А потом, уже в Москве, из-за технической ошибки из списка зараженных населенных пунктов Орловской области исчезли все, начинающиеся на букву «М». Получалось, что люди живут в чистой зоне. Мы, представители орловской общественной организации «Союз «Чернобыль», ездили в столицу, всеми правдами и неправдами пытались решить эту проблему. В итоге для того, чтобы города и поселки на «М» внесли в список, понадобилось отдельное постановление правительства. Вот такая чиновничья волокита…

Сегодня Григорий Климович мечтает о создании в Орле медико-социального центра для ветеранов войн и ликвидаторов.

—        В Белоруссии такой уже давно есть, – говорит он. – Я видел, как эффективно так работают над поддержанием здоровья людей, которые свое здоровье положили за страну. Нам помогают лекарствами, оказывают медицинскую помощь, но всего этого недостаточно. У нас это мог бы быть ведущий центр на всю страну. Будем работать в этом направлении, бороться.

Елена Маслова